Содержание (смысл): Характеристика возможности объективного анализа исторических данных по численности наиболее ценного пушного зверя России.

Материал: Сводка данных о численности соболя приведенная в кн. “Соболь. Состояние ресурсов и перспективы пушного промысла” М-1998
 

 

Метод: Данные приводятся без обработки.
 
Особенности распределения или динамики: “Хищническое истребление (регулярный перепромысел) соболя в течение нескольких столетий, в XVII-XIX веках, и восстановление его популяции в прежних масштабах в результате регулирования промысла и реаклиматизации - обязательный тезис практически всех научных работ по данному виду за последние 70 лет” (Миньков, Тетера, 1998). Как охотники того времени с примитивным оружием, фрагментарным расселением, необходимостью тратить массу времени на самопрокормление могли столь эффективно освоить ресурсы соболя, что он едва не исчез? Этот тезис вызывает серьезные сомнения при ознакомлении с фактами.
До середины ХХ века реальными индикаторами состояния ресурсов считали данные об объемах продажи соболей на ярмарках, при экспорте и госзаготовках. Непригодность этих материалов для отображения природных процессов подтверждается тем фактом, что на многолетних данных о привозе пушнины на Якутскую, Ирбитскую и Нижегородскую ярмарки отчетливо видна однонаправленность изменений заготовок по целым семействам или группам видов - куньих, лисиц, белки, сурков, зайцев. Синхронные изменения объемов торгов по столь экологически разным группам однозначно свидетельствует не о природной динамике численности, а об общих экономических причинах в организации закупок пушнины в тот или иной год, конъюнктуре рынка, в т.ч. платежеспособности покупателей. 
Сейчас трудно сказать в чем в начале века были конкретные экономические механизмы распада системы заготовок и вывоза за границу, контролируемого Российским Департаментом Таможенных Сборов. Однако не вызывает сомнения, что когда у чиновников потребовали объяснения причин деградации одной из статей экспорта России, они все свалили спад численности соболя. Реальные же причины лежали скорее всего в области коррумпированности всей системы сбора, вывоза и реализации пушнины. Так в Якутском крае по сведениям полиции в 1904 году было добыто лишь 207 соболей, тогда как откровенно заниженные сведения частных лиц давали величину 3500 (в 17 раз больше). Что безусловно имело место, так это локальные истребления в те годы, когда купцы поднимали цену до уровня делавшего выгодным даже малопрофессиональный промысел в относительно легко доступных но малопродуктивных участках. “Если при цене в 50 рублей за шкурку соболя, из села выходило на промысел 10 человек, то теперь при цене в 200-300 рублей, стало выходить 50 человек” (Полферов, 1911). При такой цене оправданы три-четыре дня упорного преследования одного зверька. Однако на следующий год соболь исчезал не только в ближних окрестностях поселков, но и в более продуктивных участках, поскольку численность в оптимальных угодьях даже после интенсивного промысла восстанавливалась за счет мигрантов из малопродуктивных местообитаний. 
Тот факт, что охотоведение советского периода, опираясь на локальные примеры, подхватило миф о повсеместном исчезновении соболя объясняется очень просто. Способность коммунистов наладить заготовки пушнины была еще более проблематичной, нежели их способность наладить эффективное сельское хозяйство. Однако сказать об этом открыто означало поставить себя под угрозу физического уничтожения. Списать все на природу и хищничество проклятого царского режима было гораздо безопасней и для жизни охотоведов и для любимой ими науки (вспомните пример генетики). Вывод - нет объективных фактов, позволяющих оценить масштабы спада численности соболя в начале века, однако безусловно этот спад не был столь же глубоким, как он выглядит на диаграмме динамики заготовок.