более детальное исследование данных показывает, что основной вклад в масштабы колебаний внесли изменения цен, тогда как объемы продажи менялись не столь значительно. Это является свидетельством того, что при относительно стабильной емкости рынка, он испытывает серьезное влияние волн моды и потребительских приоритетов. Сравнивая динамику цен и объемов продаж на мировых рынках пушнины с динамикой экспорта соболя на аукционах “Союзпушнины” можно заметить, что в первой трети срока наблюдений процессы шли синхронно для клеточной норки европейских производителей и дикой пушнины соболей. До 1989 года купцы повышали объемы продаж на фоне снижения цен. Подчеркнем, что эта тактика была реализована “Союзпушниной” еще до появления прочих экспортеров. С 1990 по 1992 год российский экспорт наращивался (с 1991 года появились и новые экспортеры, модельная оценка деятельности которых учтена в диаграмме) на фоне снижения цен, а европейцы продолжали снижать объемы реализации, но с 1991 уже на фоне повышения цены. В следующие два года они добились уже и повышения объемов реализации (3).

С 1994 года пушной рынок соболя прекратил свое падение и на более низком уровне перешел в режим нормальных колебаний, когда рост объемов продажи (1994, 1997) компенсирует снижение цен и наоборот (как в 1996 году) подъем цен позволяет насытить рынок меньшим объемом продажи мехов.

Когда анализируют причины обвала рынка соболя называют две основные причины - разрушение экспортной монополии и пропагандистскую компанию против использования мехов в Европе и Америке. Действительно по срокам обвал совпал с выходом на мировые рынки иных экспортеров, кроме многоопытной “Союзпушнины”. Безусловно ошибки, наивность а порой и корысть новых купцов были использованы для снижения цен, однако незначительность объемов продаваемых ими мехов (сегмент “Дикий др.экспортеры” на диаграмме 4) не позволяет считать эту причину основной.

более реальной причиной явилась полная неспособность российских экспортеров, в том числе “Союзпушнины”, противостоять пропагандисткой атаке на конечных потребителей мехов. Кем бы не была организована компания против ношения натуральных мехов, но ведется она не с позиций экологичности, а с позиций гуманности. Основным мотивом пропаганды является недопустимость убийства животных ради демонстрации богатства. Соболиный мех в Европе и Америке это роскошь, а не средство теплозащиты, его потребление евроамериканским рынком есть функция доли богатых, моды и социальной приемлемости подобной формы демонстрации богатства. Мех в Европе и Америке - это украшение, своеобразная “хохлома”, а не посуда на каждый день.

Основу моделирующей гипотезы составляет предположение об относительной стабильности соотношения между добычей пушнины и ее экспортом по официальным каналам (диаграмма 5). Предполагалось, что большинство новых экспортеров лишь легализовали ранее сложившиеся сегменты черного рынка пушнины. В качестве базовой для 1987 года принята минимальная оценка неучтенных заготовок на уровне 25-30%, с которой в тот период были согласны практически все охотоведы.

Новые технологии более эффективно осваивало пришлое население, те самые индивидуалисты, которых тянул на Север дух первопроходчества. В социальном плане эта категория легче других перестраивается, осваивает новые сферы деятельности. Эти механизмы запускали процесс вытеснения традиционного природопользования более эффективными экономическими системами доминирующего общества - территориальный этноцид. При всем негативе, экономический кризис Севера оказался более разрушительным именно для пришлого населения и принесенных им форм хозяйствования. Характерно, что авторы отчетов о трагическом положении промысла в местах расселения коренных народов, представляют точку зрения именно пришлых или уже ассимилированных в доминирующее общество аборигенов, поскольку в аппарате управления автономных округов и других Субъектов Федерации представлена исключительно эта категория населения. для коренных народов именно кризис создал реальную паузу в процессе аккультурации, что дает шанс на приостановленное ассимиляции этих народов и время для формирования неокультур (Клоков,1997). Свидетельством этого является констатируемая практически всеми переориентация промысла на мясодичный, т.е. более свойственный именно традиционному хозяйству.

“Хищническое истребление (регулярный перепромысел) соболя в течение нескольких столетий, в XVII-XIX веках, и восстановление его популяции в прежних масштабах в результате регулирования промысла и реаклиматизации - обязательный тезис практически всех научных работ по данному виду за последние 70 лет” (Миньков, Тетера, 1998). Как охотники того времени с примитивным оружием, фрагментарным расселением, необходимостью тратить массу времени на самопрокормление могли столь эффективно опромыслить ресурсы соболя, что он едва не исчез? Этот тезис вызывает серьезные сомнения при ознакомлении с фактами (а не публицистическими пассажами), которые приводились для его обоснования.

Исследование ссылок на источники информации приводит к выводу о том, что до середины ХХ века реальными индикаторами во всех случаях были лишь данные об объемах продажи соболей на ярмарках, при экспорте и госзаготовках (Диаграмма 6). Непригодность этих материалов для отображения природных процессов подтверждается тем фактом, что на многолетних данных о привозе пушнины на Якутскую, Ирбитскую и Нижегородскую ярмарки отчетливо видна однонаправленность изменений заготовок по целым семействам или группам видов - куньих, лисиц, белки, сурков, зайцев. Синхронные изменения объемов торгов по столь экологически разным группам однозначно свидетельствует не о природной динамике численности, а об общих экономических причинах в организации закупок пушнины в тот или иной год конъюнктурой рынка, в т.ч. платежеспособностью покупателей.

Сейчас трудно сказать в чем в начале века были конкретные экономические механизмы распада системы заготовок и вывоза за границу, контролируемого Российским Департаментом Таможенных Сборов. Однако не вызывает сомнения, что когда у чиновников потребовали объяснения причин деградации одной из статей экспорта России, они все свалили спад численности соболя. Реальные же причины лежали скорее всего в области коррумпированности всей системы сбора, вывоза и реализации пушнины. Так в Якутском крае по сведениям полиции в 1904 году было добыто лишь 207 соболей, тогда как откровенно заниженные сведения частных лиц давали величину 3500 (в 17 раз больше). Таким образом создание царским Правительством первых соболиных заповедников и организация обследований были реакцией на распад заготовок, а вовсе не на катастрофу с численностью соболя. Что безусловно имело место, так это локальные истребления в те годы, когда купцы поднимали цену до уровня делавшего выгодным даже малопрофессиональный промысел в относительно легко доступных но малопродуктивных участках. “Если при цене в 50 рублей за шкурку соболя, из села выходило на промысел 10 человек, то теперь при цене в 200-300 рублей, стало выходить 50 человек” (Полферов, 1911). При такой цене оправданы три-четыре дня упорного преследования одного зверька. Однако на следующий год соболь исчезал не только в ближних окрестностях поселков, но и в более продуктивных участках, поскольку численность в оптимальных угодьях даже после интенсивного промысла восстанавливалась за счет мигрантов из малопродуктивных местообитаний.

Разрозненные попытки учета численности соболя к концу 50-тых годов позволили сделать первые общероссийские оценки. Сейчас имеется многолетний ряд оценок численности начиная с 1957 года (диаграмма 7). Исследование этих данных обнаруживает поразительную синхронность моментов перелома тенденций с периодами крупных реорганизаций охотничье-промыслового хозяйства. Очевидно, что приближенность методов учета использовалась для такого манипулирования оценками численности, которые наиболее убедительно свидетельствовали о необходимости тех реорганизаций, которые в соответствующий момент производились органами охотничьего хозяйства. Так оценки численности пошли вниз в период создания коопзверопромхозов (1957-59 гг.). Последовавшее усиление госохотинспекций вызвало к жизни идею придания органам охотничьего хозяйства производственных функций. В период создания госохотпромхозов (1969-71 гг.) происходит обвал оценок численности. Видимо в высоких кабинетах на полном серьезе говорилось о том, что потребкооперация развалила промысел и ведет дело к уничтожению экспортного ресурса. После создания госпромхозов оценки численности взмывают вверх, наверняка они приводились в победных рапортах, хотя цифры роста заготовок не столь внушительны и вполне могли быть обеспечены минимальным усилением контроля за утечкой на черный рынок.

Нарушение этой закономерности произошло спустя восемь лет, когда в недрах ведомства вызрела идея централизации учетных работ. Само создание “Службы учета” похоже не обошлось без очередного возгласа по поводу спада численности соболя в сезон 1977/78 годов, хотя эквивалентного спада заготовок при этом не наблюдалось. Госохотучет был создан в 1979 году, с этого момента возможности манипулирования данными сильно нарушились. Поэтому в течении почти десяти лет оценки численности соболя поступательно увеличивались. Учетные показатели постепенно приближались к реальности. Именно оценки периода 1988-90 гг. на сегодня являются самыми объективными.

Именно эти оценки использованы нами для построения карты средней многолетней плотности населения соболя.

Данные о средней многолетней плотности населения соболя в разрезе областей, краев, республик и округов были сопоставлены с данными о структуре основных местообитаний соболя в этих же регионах. Рассмотрено шесть основных категорий - кедровые леса, прочие хвойные леса, лиственные леса, редколесья с кедровым стланником, прочие редколесья с гольцами, нелесные территории. Регрессионный анализ показал достаточную чувствительность оценок численности к параметрам структуры местообитаний. Так при средней для ареала соболя плотности его населения 0.07 особей на кв.км, средняя плотность населения для редколесий с кедровым стланником определена в 1.1, для кедрачей - в 0.7, а для лиственных лесов в 0.01 особей на 1 квадратный километр. Итоговая карта представляет собой интерполяцию среднеобластных оценок на уровень административных районов с учетом структуры местообитаний животных.

Если сопоставить средние многолетние оценки численности соболя по отдельным регионам России с теми отрывочными данными о численности, которые сейчас преставляют территориальные органы охотничьего хозяйства и Госкомэкологии, то обнаружится отчетливая закономерность снижения оценок численности в западной части ареала (преимущественно в равнинных регионах) и ее роста в восточной части ареала (особенно в горных регионах).

-красный фон показывает снижение оценок численности

-зеленый фон показывает рост оценок численности

Решение проблемы восстановления экспортных доходов государства от реализации пушнины соболя может быть только комплексным. Однако среди совокупности необходимых действий ключевой является проблема формирования общественного сознания. Без утверждения идеи в умах нечего ждать ее утверждения на деле. Какие бы умные идеи не закрепила власть, они не будут исполнены без соответствующей воли исполнителей и поддержки общества, в том числе и евроамериканского. Именно в этой области недостает как опыта, так и оригинальных идей. Знакомство с ситуацией позволяет предполагать, что основной путь повышения спроса на дорогую пушнину связан с эстетической мотивацией. Соболь может и должен выступать как символ красоты и изящества в первую очередь в одежде, но не только в ней.

Параллельно необходимо противодействие агитации “гуманистов”, которое может идти с позиций естественности смерти, как условия существования Жизни. К формированию взглядов и моды на Естественность, надо подходить как к созданию новой религии. Аргументы “гуманистов” необходимо последовательно доводить до абсурда. Так призывы к не уничтожению соболя можно рассматривать через призму призывов к поддержанию “популяции” вируса СПИДа - он тоже живой организм. В эту же группу пропагандистских задач входит поиск и широкое применение аргументов против вегетарианства и других “гуманитарных” закидонов. Компания не должна идти под непосредственной государственной “маркой”, лучше для этого выбрать общественную организацию “зеленого” типа. Но государство обязано оказать этой организации и этой компании максимальную помощь, но в неявной форме.

для того чтобы российские купцы могли придерживать в холодильниках часть мехов до лучшей конъюнктуры, необходимо обеспечить координацию их поведения на рынке соболиной пушнины. Понятно, что “Союзпушнина” настаивает на восстановлении госмонополии на экспорт. Однако нельзя исключать и другие формы координации - ассоциирование экспортеров и предоставления этим ассоциациям некоторых разрешительных функций. Объявив соболя объектом особого внимания государство напрямую поставит вопрос об отсутствии поступлении налогов с ценнейшего в стране объекта животного мира, который, и по Конституции, и по Закону “О животном мире” является общенародной собственностью.

Государственная политика пушных заготовок вплотную соприкасается с проблемой поиска оптимальной организационно-экономической формы защиты коренных народов в процессе их перехода к неокультуре. Господдержка ассоциаций коренных народов и других форм кооперирования промысловиков, по сути может выполнять роль новой формы ясака. Право на управление угодьями могут иметь ассоциированные народы, которые осуществляют пушной промысел как форму традиционного природопользования. При этом поставки пушнины должны выполнять не столько роль экономического обеспечения жизни, сколько роль индикатора сохранности природы и культуры.

Ни в коем случае нельзя проводить создание кооперативов искусственно. Пока сами промысловики не поймут их ценности, они работать не будут. В этом случае неизбежно появление в управлении кооперативов массы некомпетентных или нечистых на руку людей. Задачи государства в этом процессе – юридическое обеспечение рентабельности кооперативов (налоговая система). Очень нужны будут курсы по подготовке кооператоров – менеджеров из числа промысловой молодежи. Здесь крайне ценна может оказаться помощь международных организаций. ГЭФ, например, имеет опыт налаживания кооперативного движения среди народов, ведущих традиционный образ жизни, во многих странах мира. В рамках Стратегического компонента Проекта ГЭФ “Сохранение биоразнообразия” планируется разработка новых экономических механизмов существования таких малочисленных общностей.

Приведенные в настоящей записке данные об организации промысла и управления ресурсами однозначно свидетельствуют о недопустимости совмещения ведомственных интересов и процессов контроля состояния ресурсов. Учеты в природе принципиально непроверяемы. Даже если контролер на следующий день после учетов не обнаружит следов зверя, это не является доказательством нерадивости учетчика. Сегодня нет, а вчера были! Поэтому мониторинг биологических ресурсов, оценку всей учетной информации должен осуществлять такой центр, собственные интересы которого лежат в области получения объективного научного знания, а не обслуживания промысла. Отчасти Госкомэкология России располагает такой системой в виде системы учетов объектов живой природы в заповедниках. Эти данные вполне пригодны, как эталон для сравнений с материалами органов охотничьего хозяйства и инструмент координации действий с Охотдепартаментом МСХП. Естественно надо финансировать не только службы охраны в заповедниках, но и научные мониторинговые работы. Безусловно необходим центр, в котором будет осуществляться обработка, анализ, взаимная верификация и объединение данных разных ведомств. Таким центром вполне может стать сформированный Проектом ГЭФ Информационно-аналитический центр (ИАЦ) по биоразнообразию, межведомственный статус и юридическую ответственность которого необходимо в ближайшее время оформить.