В последние годы все большее внимание общественности и политических кругов
обращается к проблеме природно-ресурсного потенциала России, в первую очередь
экспортного, способного обеспечить экономический подъем нашей страны.
Его условное богатство преподносится как едва ли не главный источник нашего
социального оптимизма. Отечественные эксперты подсчитали, что в ценах мирового
рынка стоят наши полезные ископаемые имеют стоимость в 19 трлн. дол.
В то же время в мире получает все большее признание подход к многоцелевой
оценке выгод, получаемых от природных экосистем, включая рекреацию, качество
здоровья, биоразнообразие, эстетические, культурные и образовательные блага.
В Японии еще в 1985 г. Министерство сельского и лесного хозяйства подсчитало,
что лесные и агроэкосистемы поставляют общественные услуги на сумму 240
и 120 млрд.дол. (сопоставимо с 12 и 6% ВВП соответственно). С этого момента
природные услуги в Японии постоянно учитываются в структуре национального
богатства. Такой учет сыграл свою роль в государственной политике консервации
сложившейся структуры использования земель - сохранении тех земель, которые
уже заняты природными биоценозами и выработки способов получения с них
доходов.
Всемирная торговая организация (ВТО) в документах, характеризующих отношения
между поставщиками и потребителями лесоматериалов отметила наличие проблемы
“экспорта неустойчивости”. Так Япония, начиная с 1987 г. платит взносы
в фонд Международной организации по тропическим лесам (ITTO) на их восстановление
в странах Юго-Восточной Азии (первый взнос 2 млн.дол.), что является признанием
её долга, как крупнейшего деструктора глобальных экосистем. Готовность
международного сообщества платить за предотвращение глобального потепления
(частный случай неустойчивости биосферных процессов) оформилась в международное
регулирование выбросов парниковых газов и их аккумуляции лесными экосистемами
(Киотский Протокол 1998 г.). Реализованы первые успешные проекты реструктуризации
государственных долгов в обмен на национальные программы по охране природы
(страны Латинской Америки, Польша, Болгария). Растут объемы торговли генетическими
ресурсами, редкими растениями и животными. Высока активность Глобального
Экологического Фонда в странах с сохранившейся природой. Все эти
факты показывают богатство прирордных ресурсов не ограничивается нефтью,
газом и полиметаллическими рудами, а включает также ценнейший возобновимый
ресурс - живую природу (биоразнообразие, природные экосистемы). И этот
ресурс востребован на международном рынке уже сегодня, а завтра он
может стать важным козырем в политических и экономических взаимодействиях
стран.
Авторы оригинальной книги “Сколько стоит живая природа? Эколого-экономические
аспекты устойчивого развития. Пособие для детей и министров”, изданной
одновременно на русском и английском языках, предлагают свой взгляд на
проблему оптимизации взаимодействий в системе “Природа - Общество”.
Свою позицию автолры раскрывают в диалогах самых разных персонажей: любознательных
детей, эколога, экономиста, юриста, производителя, политика, художника
и музыканта - носителей общественных функций - и Дерева жизни - мудрого
и незащищенного воплощения природы.
Это остроумно написанное и замечательно иллюстрированное пособие
для тех, от кого зависит наше будущее - детей и министров, содержит, на
наш взгляд, следующие важные положения.
Во-первых, современное общество разделено узкосоциальными
или узковедомственными перегородками, где даже начало общего диалога представляется
большим достижением, а возможность выработки общего решения отодвигается
на неопределенный период. В обществе, в каждой отрасли действуют квалифицированные
специалисты. Безупречное выполнение ими своих общественных задач
становится, в свою очередь, препятствием для общего понимания ценности
и роли живой природы в обеспечении широкого спектра потребностей
людей - в чистом воздухе и воде, в условиях жизни.
Не становятся исключением и экологи. В меру своих возможностей они делают
достоянием гласности экологические угрозы. Их усилиями создаются
системы экологического регулирования и ресурсопользования. Они гордятся
механизмом налогообложения деятельности по использованию природных ресурсов
и загрязнению окружающей среды, который однако в нашей стране фактически
направлен лишь на обеспечение ведомственного финансирования. В результате
образуется замкнутый круг, когда в стоимость добычи минерального сырья
входит налог на подготовку новых месторождений, стимулирующий новый цикл
потребления природных ресурсов.
Во-вторых, высказывается гипотеза, что в очень недалеком
будущем мировое сообщество будет вынуждено создавать особый рынок “экосистемных
услуг”. Тем первичным товаром, которым в неравной степени обладают страны,
является вклад в сохранение глобальной устойчивости биосферы, обеспеченной
работой сохраненных в этих странах природных экосистем. для вступления
в этот рынок принципиально важно сегодня знать, как велика экономическая
ценность экосистем каждой страны в глобальном контексте. Конечно, это знание
еще не есть гарантия того, что мировое сообщество заплатит тем странам,
которые обеспечивают основной вклад в стабилизацию условий жизни на планете.
В то же время, если где-то, например на российском Севере или в Сибири,
начинается крупномасштабное освоение пока еще не трансформированных природных
территорий, то последствия этого освоения не удастся исправить задним числом,
а России, в итоге, будет нечего предложить на формирующемся международном
рынке “экосистемных услуг”. В книге добыча минеральных ресурсов, невозобновимых
и в прямом смысле вывозимых (в виде сырья по трубопроводам и железным
дорогам), противопоставляется сохранению природных экосистем, биосферные
функции которых возобновимы и невывозимы. В этом качестве живая
природа наравне с социальным капиталом составляет основу реального богатства
каждой страны. Этому богатству экологи в споре с экономистами предлагают
оценки со многими нулями, измеряя стоимость жизни на Земле стоимостью создания
космической станции с многомиллиардным экипажем. От лица экономистов в
книге высказывается мысль, что для взаиморасчетов за сохранение глобальной
устойчивости нужны оценки в большей степени приближенные к той цене, которую
общество реально способно заплатить за пользование экоуслугами. Например
стоимость экоуслуг может быть определена как стоимость упущенных возможностей
хозяйственных структур в результате введения природоохранных ограничений,
например как это имеет место в Байкальском регионе.
В-третьих, в книге дан новый взгляд на экономическую роль
территорий, незатронутых человеческой деятельностью. Всему есть альтернатива.
Стратегии развития мировой экономики, экономик отдельных стран и регионов
не всегда должны быть ориентированы на промышленное освоение новых земель,
особенно в регионах с экстремальным климатом и условиями жизни человека.
Оценка “экосистемных услуг”, оказываемых природой нашей страны мировому
сообществу, позволяет обратить во благо неблагоприятные климатические условия
России и труднодоступность некоторых наших территорий. По-видимому, это
вполне справедливо - сделать объектом внимания то, что всегда выпадало
из сферы экономической стратегии. В России велика площадь территорий, незатронутых
хозяйственной деятельностью, что всегда было аргументом в пользу экономии
на экологических затратах в отдаленных районах. В результате “прирастание
Сибирью” сопровождалось неоправданным уничтожением природных экосистем,
восстановление которых, в отличие от других регионов страны, охватывает
столетия, а стоимость рекультивации исчисляется десятками тысяч долларов
за 1 гектар. Рынок экосистемных услуг позволит гармонично сочетать интенсификацию
хозяйственной деятельности на староосвоенных участках и компенсации за
“экосистемые услуги” жителям малонарушенных территорий. При правильной
экономической оценке естественных экосистем будет экономически сдерживаться
расточительность при их вовлечении в хозяйственное использование, что позволит
минимизировать экологический ущерб.
Если признать, что живая природа и ее функции имеют реальную цену, то многие
развитые страны на самом деле беднее, чем принято считать, т.к безудержно
развивали свою промышленность и сельское хозяйство за счет уничтожения
коренных экосистем. Теперь, почивая на нажитом финансовом капитале, они
пользуются, и очень активно, “экосистемными услугами”, которые предоставляют
(пока совершенно бесплатно) страны, сохранившие природную устойчивость.
Нужен международный механизм взаиморасчетов за сохранение неосвоенных человеком
территорий. В мире уже есть аналоги подобных подходов. Например Киотский
Протокол стимулирует создание рынка углеродного кредита, в т.ч. путем сохранения
и восстановления лесов для поглощения парниковых газов.
Помимо оригинального текста и замечательных рисунков, в книге приведен
целый ряд карт, характеризующих рыночные качества нового товара - вклады
разных стран в глобальную устойчивость. Рассмотренные в совокупности они
позволяют выделить группы стран, которые могли бы рассчитывать на получение
компенсаций мирового сообщества, и стран, от которых ожидаются основные
поступления в мировой фонд сохранения биоразнообразия. По показателям запасов
фитомассы, гармоничности структуры биоразнообразия и скорости восстановления
запасов биомассы экосистемы России характеризуются средними и низкими значениями,
однако они устойчиво функционируют на огромной площади. Удельные (на душу
населения) масштабы потерь природной устойчивости в России заметно выше
среднемировых, но за счет сохранения природы на больших территориях Россия
имеет положительный баланс в предлагаемой авторами системе взаиморасчетов.
При формировании межгосударственного фонда природоохранных компенсаций,
исходя из 1% ВВП всех стран мира, Россия, по расчетам авторов, имеет основания
для получения мировой компенсации в размере более 5% своего ВВП.
Не смотря на оптимизм некоторых персонажей книги по поводу идеи рынка “экосистемных
услуг”, сохраняется опасность подмены личной ответственности за состояние
реальных экосистем, возможностью рыночной оплаты за сохранение их функций.
Рынок “экосистемных услуг” - это лишь форма приспособления задач сохранения
биоразнообразия к современному обществу с его меркантильным устройством.
Следуя за главными персонажами этой книги в поисках ответа на бесхитростный
вопрос ”Сколько стоит Дерево Жизни?”, невольно осознаешь неоднозначность
возможных решений эколого-экономических проблем общественного развития.
В этой связи справедливо замечание по этому поводу Дерева Жизни: компромисс
между людьми с противоположными интересами не сможет разрешить противоречие
между Природой и Человеком. Это решение лежит где-то в другом месте. Похоже,
что авторы сами осознают ограниченность концепции оценки и продажи “экосистемных
услуг”, как необходимого, но половинчатого решения проблем устойчивого
развития. Многочисленные противоречия и подводные камни на этом пути человечеству
так или иначе придется преодолеть. для наших детей эти проблемы будут уже
не объектом дискуссий, а условием выживания. Справится ли с этим подрастающее
поколение, которому наряду с “министрами” адресовано данное пособие?
Выход книги “Сколько стоит живая природа?” - настоящее событие в пропаганде
идей конструктивной охраны природы, которая должна опираться на экономические
механизмы, формировать новое экологическое мировоззрение и реализовывать
принцип возрастающей ценности всего живого на планете. С этих позиций взгляд
авторов рецензируемой книги - шаг к поиску новых путей финансовой поддержки
природоохранных действий в России, реальный вклад в обоснование вхождения
России в международное взаимовыгодное сотрудничество в этой области. Но,
увы далеко не на все вопросы мы находим ответы в книги. И на главный вопрос
требуется, конечно, более обстоятельный ответ. А пока - поздравляем авторов
и всех нас, кому не безразличны судьбы нашей природы, с прекрасным изданием
и ценным пособием ... “для детей и министров”. Они ищут ответ на главный
вопрос вместе с нами.