Запрет на использование ногозахватывающих капканов . С 31 марта 1998 г. Европейский Союз ввел полный или частичный запрет на ввоз мехов, добытых с помощью ногозахватывающих капканов. Еще в 1991 г. ЕС принял постановление, запрещающее "ввоз в страны Сообщества шкур определенных видов диких животных и готовых изделий из них" из стран, где подобные капканы применяются. В приложении к этому документу перечисляются 13 видов животных, подпадающих под торговые санкции: соболь, горностай, енот, волк, ондатра и т.д. Однако санкции не применялись как из-за давления "пушного лобби", так и из-за неопределенности мнений внутри самого Европейского Союза.
Группа стран (Англия, Австрия, Швеция) требует жестких решений: полного запрета на торговлю мехами, добытыми с помощью ногозахватывающих капканов. Их поддерживает комиссар ЕС по окружающей среде Ритт Бьеррегаард. С другой стороны, главный торговый представитель ЕС Леон Бриттен и его сторонники надеются, что возможно достижение компромиссных соглашений с основными производителями пушнины – США, Канадой и Россией. для снятия напряженности предлагается ввести разграничительную маркировку для шкур зверей, отстреленных в дикой природе и выращенных в питомниках, а также не распространять запрет на пушнину, добываемую "более гуманными", быстро убивающими капканами.
Введение санкций может серьезно затронуть экономические интересы главных поставщиков мехов на мировой рынок. На их долю приходится 90% добычи, а основной рынок сбыта продукции – именно европейские страны. Так, Северная Америка ежегодно экспортирует в Европу около 70% своей пушнины на сумму 1,5 млрд. долл. Запрет ЕС обернется для США, например, убытками как минимум на 23 млн. долларов в год. Россия по официальным данным, вывозит сейчас мехов на сумму около 24 млн. долларов. Наши убытки могут составить более 20 млн. долларов ежегодно. Но основные потери связаны с практически полным разрушением традиционного уклада жизни ряда коренных народов Севера (эвенки и др.).
Оценка потерь России от экспорта пушнины соболя. Если использовать данные по рынку норки в качестве индикатора общемировой конъюнктуры мехов данной группы, то можно осуществить моделирование перераспределения средств, способных приходить на рынок соболя или уходить с него. Исходя из общемировой конъюнктуры определялись объемы возможной покупки соболя в каждый год прошедшего десятилетия. Реальная продажа на Ленинградском аукционе позволяла определить неиспользованный купцами остаток средств. Исходя из соотношения цен на соболя и альтернативные ему меха, определялась доля средств, которая скорее всего была использована для покупки соболя прочих российских экспортеров, а остаток интерпретировали как потенциальную сумму средств, переместившихся с рынка соболя на иные группы товаров. Из диаграммы № 1 видно, что снижение объемов продажи, наблюдавшееся в конце 80-х годов, вполне могло быть преодолено к середине девяностых, но экономические реалии пушного экспорта осложненные появлением новых категорий экспортеров и общеэкономическим кризисом в России оказались гораздо хуже потенциально возможных.
Когда анализируют причины обвала рынка соболя называют две основные причины - разрушение экспортной монополии и пропагандистскую компанию против использования мехов в Европе и Америке. Действительно по срокам обвал совпал с выходом на мировые рынки иных экспортеров, кроме многоопытной “Союзпушнины”. Безусловно ошибки, наивность а порой и корысть новых купцов были использованы для снижения цен, однако незначительность объемов продаваемых ими мехов (сегмент “Дикий др.экспортеры” на диаграмме ) не позволяет считать эту причину основной.
более реальной причиной явилась полная неспособность российских экспортеров, в том числе “Союзпушнины”, противостоять пропагандисткой атаке на конечных потребителей мехов. Кем бы не была организована компания против ношения натуральных мехов, но ведется она не с позиций экологичности, а с позиций гуманности. Основным мотивом пропаганды является недопустимость убийства животных ради демонстрации богатства. Соболиный мех в Европе и Америке это роскошь, а не средство теплозащиты, его потребление евроамериканским рынком есть функция доли богатых, моды и социальной приемлемости подобной формы демонстрации богатства. Мех в Европе и Америке - это украшение, своеобразная “хохлома”, а не посуда на каждый день.
Большую часть рынка соболиных мехов заняли бриллианты, дорогие автомобили и иные символы роскоши. Искусственные меха и синтипоны воспользовались лишь малой частью освободившейся ниши. Чуть большая ее часть досталась в конце концов клеточной пушнине. Клеточное производство меньше пострадало от атаки “гуманистов”, поэтому общемировой рынок по прошествии десяти лет восстановился, хотя и с некоторыми потерями. В России клеточное звероводство стало не столько жертвой пропаганды, сколько зависимости от цен кормов, переориентации рыбного промысла с дешевых и массовых сортов рыбы, на ценные экспортные объекты. Скачок цен на корма усугубился ростом транспортных тарифов, которые собственно и добили почти все клеточное звероводство в континентальной части страны, кроме тех хозяйств, что производили соболя.
Противодействие агитации “гуманистов” может идти с позиций естественности смерти, как условия существования Жизни. К формированию взглядов на Естественность, надо подходить как к созданию новой моды. Аргументы “гуманистов” необходимо последовательно доводить до абсурда. Так призывы к "неуничтожению" соболя можно рассматривать через призму призывов к поддержанию “популяции” вируса СПИДа - он тоже живой организм. В эту же группу пропагандистских задач входит поиск и широкое применение аргументов против вегетарианства и других подобных "идей".