Перепромысел и ограничение вылова в европейских морских бассейнах . Рыбные ресурсы в последние десятилетия становятся предметом межгосударственной напряженности. Это происходит, в первую очередь, в связи с тем, что мировые запасы многих промысловых видов сильно подорваны интенсивным выловом. Под давлением ученых, в октябре 1996 г. комиссар Европейского Союза по рыболовству Эмма Бонино предложила сократить вылов оказавшихся в опасности видов рыб в европейских морских бассейнах на 40%. Министры рыболовства стран ЕС достигли в Люксембурге соглашения, которое существенно ограничивает квоты на добычу трески, сельди Северного моря, лосося, сардины, палтуса и макрели на 30% до 2001 г., а пикши, серебристой сайды, хека, окуня, меч-рыбы, синеплавникового тунца - на 20% до 31 декабря 1999 г.
Рыбный экспорт из Норвегии . В Норвегии экспорт рыбы и рыбопродуктов по объему полученной валюты составил 7,1% и обошел продажу за границу природного газа с шельфа Северного моря (7,0%). В связи с таким интенсивным развитием рыбной отрасли Норвегия ведет активную, а, порой, и агрессивную внешнеэкономическую политику. В результате, еще в 1990 г. американские власти обвинили норвежцев в проведении политики демпинга и ввели некоторые ограничения на закупки норвежских товаров. В середине 1990-х годов уже Великобритания обратилась в ЕС с требованием пресечь демпинговые поставки лосося из Норвегии. Однако в ходе переговоров Комиссии европейских сообществ (КЕС) с правительством Норвегии, стороны договорились отложить введение антидемпинговых пошлин и заключить пятилетний договор, обязывающий Норвегию продавать лосося по ценам выше установленного минимума.
Десять лет назад затраты на производства рыбной продукции составляли (в пересчете на сегодняшние цены) 70 норвежских крон на 1 кг. лосося, включая упаковку и доставку до национальной границы. К 1996 году в связи с модернизацией отрасли этот показатель уже составлял 24 кроны. В результате конкурентоспособность норвежской лососины резко возросла, а ее потребление в Западной Европе увеличилось в 10 раз. В 1993 г. норвежская рыбная промышленность произвела технологический прорыв, обеспечив снижение смертности молодняка с 40% до 15%. Это стало возможным благодаря использованию вакцинации вместо традиционно применявшихся антибиотиков. Эти прорывы дают значительные доходы держателям акций предприятий аквакультуры. Однако шотландские производители лососины пытаются дискредитировать экологические достижения заявляя, что все дело лишь в том что производство норвежской лососины получает крупные правительственные субсидии: от 450 до 500 фунтов стерлингов на тонну продукции. Столь мощная финансовая поддержка позволяет продавать ее в странах ЕС по ценам на 30% ниже себестоимости. Норвежское правительство эти обвинения отрицает, утверждая, что высокая дешевизна лососевой продукции обеспечивается главным образом за счет совершенствования применяемых акватехнологий.
Последствия активной рыбопромысловой политики Норвегии для рыбопереработчиков в России. В норвежских портах российские рыбаки реализуют рыбную продукцию, добытую в своих территориальных водах на сумму 1 млрд. норвежских крон в год. До 70% предприятий Норвегии занимаются переработкой рыбы, выловленной российскими рыбаками. После переработки рыба попадает в Россию, но по более высокой цене. Выгода для рыбаков России в данной ситуации существенна, но при этом фактически закрылась вся перерабатывающая промышленность на Кольском полуострове. В итоге, косвенно, агрессивная политика Норвегии в рыбопромысловой отрасли ведет к разорению потенциальных рыбопереработчиков из России.
Обвинения в браконьерстве и доступ к рынкам рыбопродукции в Японии . В японских средствах массовой информации постоянно публикуются сенсационные цифры поставок в страну краба, добываемого российскими браконьерами. По официальным российским данным, в 1994 г. наша страна экспортировала в Японию крабов и других ракообразных в объеме 7285 т., а согласно японским отчетам туда из России поступило 38688 т. В 1995 г. эти цифры были следующими - 7316 т. и 56782,7 т. По самым приблизительным оценкам специалистов, нелегальный экспорт морских биологических ресурсов за последние 7 лет нанес России ущерб (без учета экологических последствий) в 36 млрд. $US. Из добываемых среднегодовых 4 млн. т. морепродуктов лишь 1 млн. поступает на внутренний рынок, а еще один - на экспорт. Остальное вывозится из страны, а так же реализуется внутри нее нелегально.
Экологические НПО, СМИ в России, международные природоохранные организации активно включаются в эту кампанию с аргументами предотвраще5ния истощения биологических ресурсов дальневосточных морей, но не препятствую насыщению рынка рыбной продукции в Японии за счет нелегальных поставок морепродуктов. В этих условиях, когда ставится знак равенства между браконьерством и легальным российским рыбным промыслом, достигается основная цель – формируется общественное мнение, что русских нельзя допускать на внутренний японский рынок. Между тем еще в конце 80-х годов в Японии местные фирмы участвовали в промысле в кооперации с русскими рыбаками, совместно торговали, получали свою долю прибыли. Естественно, японцы тогда были заинтересованы в получении наибольшей цены за "общий" продукт на своем рынке. Но как только в России начался кризис, Япония сменила тактику и стала оказывать давление на российских рыбаков с целью пересмотра условий сотрудничества.
Незаконный промысел осетровых на Каспии и производство черной икры во Франции. Международное внимание к проблемам незаконного промысла каспийских осетровых было активизировано несколькими крупными скандалами в связи с поставками браконьерски добытой черной икры в Европу. Рыболовное браконьерство приняло в последние 5 лет тотальный характер и осуществляется практически на всей территории страны, особенно активно там, где имеются запасы ценных для экспорта продуктов, на (Волго-Каспии). Браконьерство принимает здесь формы организованной преступности, связано с контрабандой продукции, для чего сращивается с некоторыми государственными структурами. Известный "черноикорный" скандал в Германии трудно объяснить, не допустив сотрудничества браконьеров с таможенными органами России и Германии. Сейчас любая черная икра, поступающая в продажу, должна отныне сопровождаться документом подтверждающим, что она получена из осетровых, выловленных в рамках квот, установленных в порядке предусмотренном Международной Конвенции о торговле редкими видами фауны и флоры (CITES). Сейчас CITES считает, что незаконный вылов рыбы в 2-3 раза превышает законный. На этом фоне во Франции начато разведение осетра на рыбоводных фермах в районе города Бордо, Теш, Сен-Фор-сюр-Жиронд и Монпон. Еще в 1994 г. эти производители начали продавать черную икру (в первый же год продали более 1 тонны). В 1997 году только эти фермы были готовы утроить объем производства и довести его к 2005 году до 12 тонн икры в год. Продукция этих производителей стоит на рынке в 1,5-2 раза дороже, но активно использует в рекламе утверждения о гарантиях качества и экологические аргументы.
Система квотирования в России может быть использована на международных рынках для обвинений в неэффективном экологическом контроле. К ослаблению российской рыбной отрасли ведут и наши внутренние "войны" между лоббистами. Это относится, в первую очередь, к распределению квот на вылов рыбной продукции. В России это осуществляет Научно-промысловый совет, куда входят заместители департамента рыболовства Минсельхозпрода, глав администрации рыбопромысловых регионов, директора НИИ, представители рыбоохраны. После определения оптимально допустимого улова (ОДУ) квоты делятся между регионами. Среди получателей квот зачастую встречаются самые неожиданные структуры и организации. Например, банно-прачечный комбинат, банки. Некоторые банки, получив квоты, открывали за рубежом свои отделения и продавали биоресурсы на экспорт.
Одним из результатов этой "квотной войны" часть функций рыбоохраны передана пограничникам. В настоящее время в Государственной Думе РФ так и не принят Федеральный закон "О рыболовстве и охране водных биоресурсов", проект которого был готов еще в 1995 г. Этот закон не прошел слушания в немалой степени в связи с тем, что в нем определен конкурсный механизм распределения квот на биоресурсы, что, естественно, не устраивает отечественных лоббистов.
Экологические аргументы для запрета частного производства рыбной муки из каспийской кильки. Один из примеров борьбы на российском рынке рыбной продукции – это использование каспийской кильки для переработки в рыбную муку, которую далее применяют в животноводстве и птицеводстве в качестве кормовых добавок. для получения 1 кг. рыбной муки необходимо затратить 5-6 кг рыбного сырья. Поэтому обычно рыбную муку делают из отходов обработки рыбы, из криля и из так называемого прилова, состоящего из малоценных рыб и других морепродуктов. Однако в развитых странах мира используют дешевые белки растительного происхождения. В США потребность в белках американцы покрывают выращиванием сои. У нас же из-за плохих природно-климатических условий это невозможно.
Одним из астраханских предпринимателей - Е. А. Пролецким - был предложен проект строительства рыбомучных заводов для организации крупномасштабного производства рыбной муки на Каспийском море. Однако решением президиума Межведомственной ихтиологической комиссии от 27.08.92 г. этот проект был отвергнут по следующим соображениям. "1. Жиромучные плавучие заводы (тип ЖМЗ), оборудованные двумя мощными центробежными насосами типа РБ-200, в отличие от пресервных судов типа "Моряна" и рыбоморозильных судов типа "Волга", в огромных количествах вылавливают молодь самой кильки, и проконтролировать этот процесс невозможно. 2. В условиях резкого снижения численности каспийской кильки... возобновлять новое строительство или восстановление старых судов жиромучного направления недопустимо с экологической точки зрения".