ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ ЖИЗНИ НАСЕЛЕНИЯ

Обширную и достоверную информацию о процессе смертности дают результаты анализа показателей таблиц смертности. Данные, входящие в таблицы смертности, служат инструментом для проведения межстрановых и межрегиональных сопоставлений, для сравнения смертности различных групп населения внутри страны, а также для оценки тенденций изменения смертности в изучаемой популяции (Гревилл Г., 1977; Андреев Е.М., 1990; Preston S. et al., 1972; Chiang, 1978; Katz S et al., 1983; Gillon R., 1986).

Обобщающую оценку уровня смертности независимо от особенностей возрастной структуры населения дает анализ средней продолжительности жизни (СПЖ) или ожидаемой продолжительности жизни. Этот показатель интегрирует в себе, в известной мере, не только изменение жизнеспособности различных возрастно-половых групп, но также и влияние всего комплекса факторов, воздействующих на здоровье населения, в том числе факторов медицинского характера.

Средняя продолжительность жизни одним из основных интегральных показателей, характеризующих состояние здоровья населения данного региона, качество его жизни. уровень медицинского обслуживания на данной территории. Величина средней продолжительности жизни населения определяется уровнем смертности от основных причин смерти в данном регионе. Исходя из этого, Всемирная Организация Здравоохранения рекомендовала рассматривать среднюю продолжительность жизни, как важнейшую медико-демографическую характеристику состояния здоровья населения данного региона, поставив основной задачей повышение величины продолжительности предстоящей жизни при рождении до 75 лет на каждой определенной территории.

Тенденции средней продолжительности жизни.

В исторической ретроспективе, о которой мы имеем надежную статистическую основу, средняя продолжительность жизни населения России характеризуется следующими особенностями (рис. 1-2).

К середине 60-х годов Россия достигла уровней продолжительности жизни населения, сопоставимых с основными развитыми странами. В отношении женщин этот тезис справедлив в полной мере, продолжительность жизни мужчин несколько отставала от среднеевропейского уровня - разрыв составлял 2-5 лет.

На протяжении последующих двух десятилетий ситуация со средней продолжительностью жизни в России может быть охарактеризована термином "застой" с нарастающей тенденцией к регрессу. более быстрыми темпами ухудшалась ситуация для мужчин, у которых исходные позиции относительно "европейского уровня" и так были хуже. На фоне позитивной динамики продолжительности жизни в европейских странах отставание России по уровню продолжительности жизни населения заметно увеличивалось. В 70-е годы разрыв составлял 2,5-3,5 лет для женщин и 5-9 лет для мужчин. В 80-е годы он увеличился до 3-5 лет для женщин и до 9-11 лет для мужчин.

В середине 80-х годов эволюционная тенденция смертности в России была прервана. В результате антиалкогольной кампании в России была достигнута максимальная величина показателя ожидаемой продолжительности жизни (64,9 года для мужчин в 1986 г. и 74,6 года для женщин - в 1988 г.). С этого времени вплоть до 1995 г. величина средней продолжительности жизни неуклонно уменьшалась. В 1993 г. спад этого показателя можно назвать катастрофическим: за один год средняя продолжительность жизни мужчин снизилась на 3,1 года, женщин - почти на 2 года. В целом со времени зафиксированного максимума этого показателя средняя продолжительность жизни снизилась на 7,3 лет для мужчин и на 5,5 года для женщин. Данные 1995 г. не зафиксировали дальнейшего падения продолжительности жизни. 1996 год был отмечен даже ее некоторым увеличением (на 1,6 лет для мужчин и 0,4 лет - для женщин). Это, безусловно, позитивные признаки, особенно на фоне предшествующей катастрофической динамики. Отчасти это произошло потому, что мы достигли “естественных пределов” продолжительности жизни, определяемых сложившейся возрастной структурой населения и, соответственно, - структурой причин смерти.

В результате 8-летнего (1986-1994 гг) снижения ожидаемой продолжительности жизни разрыв в продолжительности жизни между Россией и европейскими странами увеличился до 7-10 лет у женщин и 14-17 лет для мужчин. За этими количественными оценками стоят глубокие качественные изменения. К середине 90-х годов Россия занимает 133-134 место в мире по продолжительности жизни мужчин, и - 90-100 место по продолжительности жизни женщин, что совершенно не соответствует ни международному авторитету Российской Федерации, ни ее геополитическому положению, ни, наконец, ожиданиям людей, проживающих в одной из крупнейших и наиболее богатых разнообразными ресурсами стран. Нашими соседями по ранжированному списку государств мира по величине этого показателя являются такие страны как Индонезия, Фиджи, Пакистан, Ботсвана, Индия, Боливия, Лесото, Мьянма и Намибия (ожидаемая продолжительность жизни мужчин в этих странах 58-61 лет), Сейшельские острова, Суринам, Тринидад и Тобаго, Северная Корея, Румыния, Оман, Доминиканская республика, Парагвай Таиланд, Колумбия, Белиз, Марокко, Гондурас, Эквадор (ожидаемая продолжительность жизни женщин в этих странах 71-73 года).

К числу стран, имеющих более высокую ожидаемую продолжительность жизни, чем в России, относятся, например, по мужскому населению - Монголия и Египет (продолжительность жизни 62 года), Вьетнам (63 года), Турция, Бразилия и Перу (64 года), Ирак и Венгрия (64 лет); по женскому населению - Венгрия, Болгария, Малайзия и Иордания (продолжительность жизни 74 года), Шри Ланка, Аргентина, Панама и Венесуэла (75 лет) и еще многие страны.

Региональные аспекты продолжительности жизни.

Делать выводы о ситуации со смертностью в России на основе средних данных для Федерации можно лишь в первом приближении, поскольку более 80 административных территорий, составляющих Российскую Федерацию демонстрируют крайнее разнообразие достигнутых уровней продолжительности жизни (рис. 3). Вариация средней продолжительности жизни мужчин составляют более 16 лет (от 49.7 лет в Туве до 65.8 - в Дагестане), женщин - 17 лет (от 60.5 лет в Сахалинской области до 77.5 лет в Ингушетии). Эти различия огромны. Они даже превышают те, что отделяют Россию от развитых стран мира. Таким образом, не только Россия в целом живет в ином, относительно Европы, историческом измерении (с точки зрения здоровья и смертности), но и в самой России паралельно существуют анклавы, принадлежащие к качественно разнородным типам медико-демографической ситуации.

Характерно, что даже российские территории с максимальными уровнями продолжительности жизни населения крайне далеки от реализации центральной задачи по достижению "здоровья для всех" - не менее 75 лет для обоих полов, сформулированной ВОЗ для Европейского региона в рамках Международной программы “Здоровье для всех к 2000 году”. Важно подчеркнуть, что уровень продолжительности жизни в 75 лет, сформулирован ВОЗ как достижимая цель для всех стран Европейского Региона, а не только для группы развитых стран. В России только в трех республиках Северного Кавказа, и только для женской популяции продолжительность жизни достигла этого уровня, причем если для женщин по продолжительности жизни отставание от Европейского ориентира составляет около 10 лет, то для мужчин оно приближается к 20-25 годам.

Можно выделить несколько ключевых черт, характеризующих качественно разнородные типы региональных различий продолжительности жизни в России.

Первое - возрастная специфика смертности. Главный и практически единственный фактор неоднородности российских территорий по продолжительности жизни - это значительные различия по территориям смертности в трудоспособных, и, преимущественно молодых возрастах (табл. 1-3).

Коэффициенты вариации рисков смертности по совокупности Российских территорий в 1989-1995 гг. для отдельных возрастных групп населения.

Отношения максимальной к минимальной величине рисков смертности по совокупности Российских территорий в 1989-1995 гг. для отдельных возрастных групп населения.

Различия Российских территорий по величине риска смерти мужчин и женщин по укрупненным возрастным группам (частное от деления максимального риска смертности на минимальный) ,0-1 лет,1-14 лет,15-44 лет,45-64 лет

Риск смерти мужчин в возрасте 15-44 года различается по российским территориям почти в 3 раза, а риск смерти женщин - более, чем в 4 раза. Различия в величине этого риска в возрастах 45-64 года – от 1,7 у мужчин, до 2,7 – у женщин. Можно показать, что, по мере сокращения риска смерти в различные периоды жизни улучшается ранговое место территории на шкале продолжительности жизни. В качестве дополнительного фактора, имеющего значение для ограниченного круга территорий, можно рассматривать смертность на первом году жизни и в детстве (1-14 лет). Колебания риска смерти в интервале от 0 лет до 1 года составляют.24,3%, а вариация риска смерти в возрасте до 15 лет составляет.36,0%. В принципе это соответствует привычному представлению о том, что в отношении младенческой смертности российские территории относительно однородны, чего нельзя сказать о смертности в детских и трудоспособных возрастах. Вместе с тем, обнаруживается существенное исключение. Принято считать, что в худшую сторону, особенно по уровням смертности на первом году жизни выделяются национальные республики, в том числе - Северного Кавказа. К середине 90-х годов это привычное представление кардинальным образом изменилось. Роль аутсайдеров приняли на себя территории Российского Севера (Чукотский национальный округ, Республики Алтай, Тува и Еврейская, области Камчатская, Магаданская, Сахалинская), а также Северо- Западные территории (Карелия, Новгородская и Псковская области). Таким образом, отмечающиеся там самые низкие уровни продолжительности жизни формируются под действием повышенных рисков смертности во всех без исключения возрастных группах: с момента рождения вплоть до пожилого возраста (Рис 4.).

Вторая характерная черта - соотношение продолжительности жизни мужчин и женщин. В настоящее время только в нескольких странах (Нигерия, Верхняя Вольта, Либерия и т.д.) мужчины в среднем живут дольше женщин, и некоторое превышение длительности жизни женщин над мужчинами присуще практически всем странам. Данные о величине и различиях в СПЖ по различным странам мира подтверждают утверждение о том, что существует прямая и положительная зависимость между уровнем продолжительности жизни и величиной разрыва в продолжительности жизни мужчин и женщин. Это утверждение иллюстрируется на рис. 5, где треугольники, соответствующие всем (развитым и развивающимся) зарубежным странам, расположены в нижней части графика. Жирная линия представляет соответствующий тренд, в соответствии с которым каждые 10 лет прироста продолжительности жизни женщин соответствуют 9 годам прироста продолжительности жизни мужчин, т.е. увеличивают упомянутый разрыв на 1 год. Интерпретируются эти различия в том смысле, что прогресс цивилизации, очевидно дает женщинам большие преимуществ, чем мужчинам. Российские данные также представленные на рис. 5 в его верхней части показывают совершенно иную закономерность: рост продолжительности жизни женщин происходит медленнее, чем у мужчин, (на каждые 10 лет прироста СПЖ для женщин приходится 16 лет прироста СПЖ у мужчин). Интерпретация полученной закономерности также будет совершенно иная: в случае снижения продолжительности жизни в России будет возрастать разрыв в продолжительности жизни мужчин и женщин - тенденция, не имеющая аналогов в мире.

На фоне этих общих закономерностей российские регионы демонстрируют значительный разброс различий в продолжительности жизни мужчин и женщин. Высокие (13-15 лет) различия наблюдаются как для территорий с относительно низкими уровнями продолжительности жизни (60-65 лет), так и для территорий с более высокими значениями соответствующего показателя (70-75 лет).

Еще одна характерная черта, свойственная российской действительности - соотношение продолжительности жизни в городе и селе. К середине 90-х годов практически исчезли различия между продолжительностью жизни городского и сельского населения (соответственно 64.7 и 64.2 года), особенно у женщин (71.7 года). Справедливости ради надо сказать, что последние 25-30 лет эти различия никогда не были существенными, колеблясь от 0.5 до 2.5 лет. В этих же пределы укладывается разница в продолжительности жизни городского и сельского населения на большинстве российских территорий к середине 90-х годов.

Анализ рисков смерти в отдельные периоды жизни свидетельствует, что эти различия формируются исключительно за счет превышения смертности сельского населения в трудоспособных возрастах. Смертность в первый год жизни и в детском возрасте (1-14 лет) являются дополнительным фактором лишь в полюсных группах территорий: с максимальными и минимальными уровнями продолжительности жизни, т.е. в национальных республиках Северного Кавказа и на Российском Севере соответственно.

Качественная оценка ситуации.

Мы имеем ту продолжительность жизни, которая адекватна нашему уровню жизни . Иными словами, какова цена человека, таково и здоровье. Эта зависимость однозначно иллюстрируется следующим рисунком (рис.6).

Ермаков С.П. 1999 (C)