Социум России в силу исторических причин изучен очень слабо. Часто совершенно неизвестно, что воспринимается людьми как существенный жизненный дискомфорт, а с чем жители того или иного региона согласны смириться. Разные люди оценивают одни и те же условия совершенно по-разному - что для одних хорошо, для других нетерпимо. Даже низкая бытовая обустроенность жилой среды, физически влияющая на заболеваемость и смертность населения, не всегда определяет уровень недовольства людей своей жизнью. Это свидетельствует о том, что оценка благосостояния народа не может базироваться только на анализе условий его существования. Отсюда, например, разная оценка последствий одних и тех же процессов даже специалистами. Необходимы объективные индикаторы, непосредственно отражающие ощущения и настроения людей.
Разработка таких индикаторов - предмет социологии. В социологии для выводов о поведении населения широко используют опросы общественного мнения, в ходе которых люди высказываются о своей жизни. Этот подход сейчас в России непригоден для оценки самоощущения людей и прогноза их поведения. Однако масштаб трудозатрат, на проведение социологических опросов не позволяет решать оперативные задачи, особенно межрегионального плана. Большинство исследований проводятся по выборке, репрезентативной лишь для России в целом, что полностью нивелирует региональную специфику. Кроме этого вербальная оценка ситуации самими людьми также неадекватно описывает процессы - она дает сильный личностный “фон”. Не даром люди, находящиеся в одних и тех же социально-экономических условиях, нередко поддерживают диаметрально полярные политические движения. Наконец, все опросы общественного мнения в России мало надежны. На Западе к опросам привыкли, а в России до сих пор люди внутренне опасаются наказания за высказанные слова. Это подсознательная реакция, закрепленная десятилетиями, когда слово часто было преступлением.
Перечисленные проблемы делают чрезвычайно актуальным изучение статистики событий, которые по своей природе отражают ощущение людьми благополучия или неблагоприятности жизненной ситуации и проявляются в его поведенческих реакциях . Поступки или события не являются простым отражением жизненных условий, они совершаются в результате преломления ситуации через систему ценностей самого человека, которая включает общечеловеческие, корпоративные (государственные, классовые, этнические, семейные и др.) и личностные ценности. Условия, которые кажутся крайне благоприятными для людей с одной системой взглядов, могут быть абсолютно нетерпимы для других.
Поэтому оптимальным средством решения поставленной задачи представляется оценка поддающегося учету набора поведенческих и демографических реакций общества, среди которых имеются такие, которые испытывают существенное влияние либо объективных социально-экономических процессов (например, реакция на условия труда), либо наоборот, личностных или узкокорпоративных ценностей (определяющих, например, уровень рождаемости). Алгебраическое отношение частоты негативных реакций к частоте позитивных реакций населения (увольнения/поступления на работу, эмиграция/иммиграция между регионами, разводы/браки, смертность/рождаемость) позволяет объективно сопоставлять условия жизни в разных регионах.
Первой оценкой, которую можно сконструировать на основе сочетания негативных и позитивных поведенческих реакций, является характеристика условий труда. Выводить общую оценку условий труда из традиционных показателей запыленности, зашумленности, освещенности и т.д. дело бессмысленное, если не безнадежное. Столь комплексный и многоплановый (включая, например, взаимоотношения с руководством) показатель не может быть представлен в виде суммы элементарных воздействий, как бы точно их не оценивали. С другой стороны, кто, как ни сам работник лучше всего знает и чувствует весь комплекс условий труда, в том числе уровень оплаты, морально-психологический климат и даже престижность своей работы, выражая свое недовольство имеющимися условиями в статистике приемов-увольнений [1].
На Карте 1 представлена интегральная оценка неблагополучия условий труда. Эта оценка охватывает не только самостоятельные поведенческие реакции населения, вызванные неудовлетворенностью условиями труда, но и принудительное увольнение, значение которого, как стрессового фактора, очевидно.
На карте ясно просматривается высокая неудовлетворенность условиями труда в промышленности практически на всей территории Европейской части страны, юга Сибири, приморских районов Дальнего Востока, причем, большинство из них - аграрные, где городское население сосредоточено в малых городах. Значительную часть работающих в промышленности горожан здесь составляют недавние переселенцы из окрестных сел и деревень. В отличие от мигрантов, уезжавших в развитые центры или на Север за заработками, эта группа населения отличается меньшей склонностью к жизненным авантюрам и рискам. В частности это проявляется в пониженной вероятностью смерти от неестественных причин (травм, отравлений, убийств и др). Этот контингент чувствительнее других к жизненным неурядицам связанным со сменой работы.
Относительно благополучна ситуация в сырьевых (в первую очередь нефтегазовых), перерабатывающих и отдельных промышленно развитых регионах, имеющих наукоемкие производства. Население этих регионов сформировано активными мигрантами со всей России, которые отличаются повышенной частотой заболевания язвой желудка , определенно связанной с нервными нагрузками. В этих регионах воздействие трудовых неурядиц кризисного периода на здоровье окажется минимальным.
Оценка преобладания оттока в характеристике общей текучести трудового потенциала вплотную смыкается с оценкой преобладания миграционного оттока населения над въездом мигрантов [2] в каждый регион - если первая интегрально отражает степень неудовлетворенности условиями труда, то превышение миграционного оттока из региона над миграционным притоком безусловно, свидетельствует о недовольстве людей условиями жизни уже на уровне регионов.
На Карте 2 отчетливо вырисовываются три крупных центра миграционного неблагополучия:
- северо-восток страны, где в эти годы происходят массовые сокращения и резкое ухудшение условий жизни (ситуация на Чукотке усугубляется низким жизненным потенциалом некоренного населения);
- ряд регионов Северного Кавказа, где сказывается влияние вооруженных конфликтов как на территории России, так и у ее границ, а также возникновение более благоприятных условий для занятия кавказской диаспорой ее традиционных ниш в торгово-рыночной и криминальной инфраструктуре России. Последнее, в частности, отчетливо фиксируется в повышенных темпах роста теневых форм производства в пограничных с Кавказом российских областях.
- полоса сельскохозяйственных областей черноземной южной России - региона, являющегося основным поставщиком активного населения для страны.
Медицинские последствия активного оттока населения с Северо- Востока и с Северного Кавказа имеют одно общее свойство - повышенную вероятность вывоза в центральную Россию туберкулеза, смертность от которого наиболее характерна для населения именно этих регионов. Последствия оттока населения для показателей здоровья жителей Севера, имеющих повышенную риск неестественной смерти (убийства, самоубийства, травматизм), представляются менее определенными. Какие группы из повсеместно активного населения будут уезжать (очень активные или чуть менее активные) сказать трудно. Ряд косвенных данных, например опережающие темпы роста преступности в центральной России по сравнению с северными регионами, позволяет предполагать что в первую очередь выезжают группы наиболее высокого риска.
Помимо неблагополучия, отражаемого соотношением миграционных процессов те же регионы, в том числе Северный Кавказ и Черноземье, характеризуются также неблагополучием демографической ситуации - высоким соотношением смертность/рождаемость [3] и тенденцией к росту этого показателя в последние годы (Карта 3 ).
Ситуация на Кавказе ясна - здесь многие гибнут и страх порождает стресс. В черноземной России положение сложнее. более детальный анализ информации по миграциям показывает, что здесь, как нигде в других районах страны, массовый отток характерен для людей молодых возрастов, что приводит к снижению рождаемости. Вместе с тем, именно здесь оседает много пенсионеров, вернувшихся с Севера, демобилизовавшихся из Вооруженных Сил и т.д., что, естественно, ведет к старению населения, а через него - и к росту смертности. Активизация миграционных и негативных демографических процессов в ключевом для России регионе-доноре человеческого потенциала вызывает особое беспокойство. Отток молодежи вызван спадом в сельском хозяйстве и упадком малых городов и рабочих поселков, что весьма характерно для данного региона. Причем, этот спад не компенсируется развитием частного сектора, индикатором которого в условиях российских реалий выступает уровень неучтенных доходов населения и развития теневого сектора в производстве , что только углубляет отставание развития этого региона от других.
Наконец, последний учитываемый фактор - соотношение разводов и браков. Этот фактор, по-видимому, наиболее надежно указывает на самоощущение молодежи Карта 4. Благополучными здесь, помимо столиц и Иркутской области, выглядят патриархальные Ненецкий и Агинский-Бурятский автономные округа, республика Тува. Неблагоприятными тенденциями, как и по другим показателям, выделяются Северо-Восток страны и ряд регионов Черноземья. Однако экстремальные значения, помимо Чукотки, дают Тюменская (без округов) и Владимирская области. По-видимому, в обоих случаях сказывается отток потенциальных женихов - на нефтепромыслы в северные округа в первом случае и в Москву на заработки - во втором. Характерно, что к Владимирской области примыкает ряд областей с довольно высоким значением - это депрессивные Ивановская, Костромская и Ярославская области, откуда также значительные контингенты молодежи выезжает на заработки в Москву. Высоки значения этого индекса в глубоко депрессивных республике Алтай, Коми-Пермяцком автономном округе и республике Мордовии, Астраханской области. Зона повышенного значения на Северном Кавказе в общем совпадает с зоной превышения эмиграции над иммиграцией в этом регионе.
Интегральная оценка неблагополучия свидетельствует о том, что помимо крайне депрессивного Коми-Пермяцкого автономного округа и депрессивной Владимирской области, наименее благополучными являются два больших региона страны - это северо-восток и Сахалин и сельскохозяйственный юг Европейской России. Несколько меньшие, но все же высокие значения дают промышленные области восточнее и северо-восточнее Москвы, также находящиеся в состоянии сильной депрессии (Карта 5).
На Дальнем Востоке эти процессы хотя и болезненны, но касаются относительно небольшой части российского населения, причем, в основном недавних мигрантов как из разных регионов России, так и из бывшего СССР, роль которых в жизни страны в целом не столь велика. Кроме этого острота восприятия происходящих здесь процессов усиливается за счет низкой собственной устойчивости социума.
Иное дело черноземная Россия. Гармоничная организация населения этого региона и его мощные этно-культурные традиции способствуют наиболее успешному формированию целостных и активных личностей, которые в массе поставляются в социальные системы других регионов страны. Достаточный элемент консервативности, заложенный в краткосрочную память системы, не позволяет обществу быстро реагировать на резкие изменения условий, смягчая тем самым случайные флюктуации и обеспечивая стабильность развития. Интенсивная эмиграция и спад воспроизводства в столь важном регионе могут привести к потере этих важнейших для страны функций и резко снизят способность к развитию всего российского общества. На этом фоне особую тревогу вызывает рост преступности, который был максимальным в ряде областей этого региона в годы экономического кризиса 1990-1995 гг.
Причем в этом регионе нельзя ждать положительных сдвигов. Основа жизни здесь - сельское хозяйство , причем крупнотоварное зерновое. Сами земельные отношения, сам способ производства здесь таков, что сдвиг настроений в положительную сторону может произойти очень не скоро и лишь при условии очень крупных инвестиций в “зеленую революцию”.
В настоящее время основным центром - донором населения для России является Черноземный. Состояние и перспективы эволюции его социума во многом определят будущее как великорусского этноса, так и Российского государства в целом. Возвращение в этот регион маргинальных групп населения, ранее “экспортированных” в промышленные центры и на Север чревато ростом преждевременной смертности, в том числе насильственной, более широким распространением инфекционных заболеваний. Нарушение ритма жизни малых городов Черноземья скажется на благополучии наиболее физически здоровой части населения, которая по своему психическому складу весьма уязвима для факторов социальной нестабильности. Поэтому именно этот регион нуждается в наиболее оперативных мерах по оздоровлению социально-экономической обстановки. Это приоритетная задача национального масштаба.
Что касается промышленных областей востока Русской равнины, то здесь ситуация и, особенно, прогноз более благоприятны, чем для Черноземья. Дело в том, что ощущение неблагополучия в промышленных регионах связано с реальным спадом производства и при его преодолении здесь ощущение неблагополучия довольно быстро ослабнет. Из регионов, которые останутся депрессивными, эмигрирует значительная часть населения, причем часть наиболее активная. В этих условиях останутся в основном люди, довольствующиеся малым и их настроения станут здесь преобладать.
Мартынов А.С. Артюхов В.В. Виноградов В.Г. 1998 (C)
| Конкретная Иммиграция в Чехию Прага |